Grau, teurer Freund, sind alle Theorie, und grün des Lebens goldner Baum (Goethe)
Сегодня знаменательный день: Борька впервые на моих глазах правильно лепил куличики из песка.
Терпеливо накладывал песок, утрамбовывал его совком, переворачивал формочку.
До сегодняшнего дня у него не было желания лепить куличики по-настоящему.
Обычно насыпет чуть-чуть песка в формочку и носит по площадке.
Познакомилась сегодня на площадке со стареньким дядькой, он первый спросил, не из России ли мы.
Сам оказался румынским немцем.
В конце войны в свои 16 лет был угнан из Румынии в Донбасс, где с февраля 45 до 50ого года работал на шахте.
Рассказал как они там работали и жили.
После спуска в шахту до забоя надо было идти 3-4 километра.
Условия жизни были относительно неплохие, по крайней мере зимой они не мёрзли.
Жили в лагере по 20 человек в бараке.
Зимой разрешалось приносить с собой уголь, которым они и топили.
С едой только было не очень.
Хлеба шахтёры получали по килограмму на человека, но остальной рацион был крайне скуден.
В 46 году была засуха, совсем было плохо, только с 48 стало полегче.
В 50ом вернулся в Румынию, где жил, как я поняла, в своей немецкой деревне.
У них была немецкая школа и церковь.
Дети говорили на саксонском.
В начале 90ых приехали в Германию.
Сегодня три сына, пять внуков и два правнука.
По-русски до сих пор говорит очень хорошо.
"До свиданья, девочка" сказал мне на прощанье
Терпеливо накладывал песок, утрамбовывал его совком, переворачивал формочку.
До сегодняшнего дня у него не было желания лепить куличики по-настоящему.
Обычно насыпет чуть-чуть песка в формочку и носит по площадке.
Познакомилась сегодня на площадке со стареньким дядькой, он первый спросил, не из России ли мы.
Сам оказался румынским немцем.
В конце войны в свои 16 лет был угнан из Румынии в Донбасс, где с февраля 45 до 50ого года работал на шахте.
Рассказал как они там работали и жили.
После спуска в шахту до забоя надо было идти 3-4 километра.
Условия жизни были относительно неплохие, по крайней мере зимой они не мёрзли.
Жили в лагере по 20 человек в бараке.
Зимой разрешалось приносить с собой уголь, которым они и топили.
С едой только было не очень.
Хлеба шахтёры получали по килограмму на человека, но остальной рацион был крайне скуден.
В 46 году была засуха, совсем было плохо, только с 48 стало полегче.
В 50ом вернулся в Румынию, где жил, как я поняла, в своей немецкой деревне.
У них была немецкая школа и церковь.
Дети говорили на саксонском.
В начале 90ых приехали в Германию.
Сегодня три сына, пять внуков и два правнука.
По-русски до сих пор говорит очень хорошо.
"До свиданья, девочка" сказал мне на прощанье